перед отпусканием травмировалась минимально. В дальнейшем мы с приятелями облавливали весь верхний участок, заходя и в саму речку. Больше всего поклевок было именно на границе русла, поэтому важно было его «вычислить». Однако иногда форельки подходили и к самому берегу, вероятно, преследуя блесну. Тогда к сильной поклевке добавлялось еще и вываживание накоротке, что добавляло восторженных эмоций. Лучшей форелевой приманкой тогда был признан банальный Mepp’s второго номера с серебряным лепестком типа «Аглия» и черными точками на нем. Но это скорее от того, что сезон-то к тому времени уже закончился, и запас вертушек изрядно иссяк. К весенней ловле форели я подготовился уже основательно, пополнив запас приманок.

По приезду на водоем оказалось, что по прошествии двух с половиной месяцев форель обитала все там же – она стайно стояла в самом верховье водохранилища. Зимний брачный наряд ее слегка потускнел и посветлел, а поклевки стали менее агрессивными.

Почему плетенка?

Надо сказать, что испытывать острые ощущения от форелевых поклевок помогает использование плетенки. Знаю, что многие форелятники, в том числе и спортсмены, ловят форель с леской. Быть может поклевок на «монку» действительно больше, но я готов пожертвовать их количеством ради того, чтобы сполна прочувствовать всю прелесть форелевых атак. Да и вопрос: "Всегда ли лучше клюет на монолеску?" – тоже спорный.

Вода в водоеме сейчас (равно как и до этого зимой) была довольно мутной. Даже в самой реке прозрачность едва ли достигала полуметра. Так что не думаю, что плетеный шнур сильно проигрывал леске в «невидимости».  

В пользу плетенки был еще один аргумент. Так как основная ловля велась на просторном водоеме, хорошо продуваемым порывистым весенним ветром, малый диаметр позволял делать более точные забросы и лучше чувствовать игру приманки из-за меньше выдуваемой петли. Да, с фиксированием поклевок проблем не было и с леской, а вот работу лепестка вертушки можно было сразу и не ощутить. А это было важно, так как тройник перед свалом и сразу после него то и дело стремился нацеплять травы.