Со­рога на­чала кле­вать уже ближе к ве­черу, после пяти часов. Из одной лунки ло­вилась впе­ремеш­ку: и ла­дошеч­ная, и круп­ная, до ки­лог­рамма. До­воль­но быст­ро уда­лось по­нять две вещи. Пер­вая — если под лун­кой была ко­ряж­ка или дажекакая-товетка, то с та­кого места можно было долго не ухо­дить и, на­вер­ное, самые круп­ные эк­земп­ля­ры со­роги были пой­ма­ны в таких вот мес­тах. И вто­рое — на без­на­сад­ку по­пада­лись более круп­ные эк­земп­ля­ры; мо­тыля те­реби­ла мел­кая со­рож­ка и плот­вичка, не давая по­дой­ти более круп­ным со­роди­чам.

Во­об­ще, что ка­са­ет­ся мор­мы­шек, то боль­шинс­тво ло­вили со­рогу на раз­личные «нимфы», «кобры» и «урал­ки», од­на­ко самой по­пуляр­ной из них, по­жалуй, была мор­мышка-«гвоз­де­шарик». Когда клев за­тухал, на крю­чок этой мор­мышки под­са­живал­ся мо­тыль или опа­рыш. Мы же упи­рались в без­мо­тыл­ку, разве что по со­вету Сер­гея под­са­жива­ли на цевье крюч­ка не­боль­шой ку­сочек са­лато­вого твис­те­ра. Окунь же в ос­новном пред­по­читал «урал­ки» всем дру­гим мор­мышкам. На «урал­ки» можно было на­садить либо бисер, либо опа­рыша — окунь оди­нако­во хо­рошо от­но­сил­ся к тому и к дру­гому.

Так про­шел вто­рой и пос­ледний день на­шего пре­быва­ния на Горе-море. Мы пла­ниро­вали и на тре­тий день вы­ехать на лед до обеда, но мест­ные нас от­го­вори­ли. Да и сами мы по­нима­ли, что лед с каж­дым днем все хуже и хуже, так что по­явил­ся ре­аль­ный риск уто­пить тех­ни­ку. Под­во­дя итоги нашей по­езд­ки, надо за­метить, что время и место было выб­ра­но как нель­зя лучше, а что ка­са­ет­ся клева, то тут нужно было пос­то­ян­но ис­кать рыбу и экс­пе­римен­ти­ровать с при­ман­ка­ми и про­вод­кой, что и в целом ха­рак­терно для этого во­до­ема.

Пос­вя­щение в «пинг­ви­ны» прош­ло для меня ус­пешно. Те­перь толь­ко ос­та­ет­ся дож­дать­ся сле­ду­юще­го зим­не­го се­зона, эки­пиро­вать­ся по пол­ной прог­рамме — и впе­ред, ос­ва­ивать не­объ­ят­ные прос­то­ры Горь­ковс­ко­го во­дох­ра­нили­ща!